Работая на массовых мероприятиях, российские полицейские довольно часто превышают свои служебные полномочия и используют спецсредства необоснованно, то есть в отсутствие достаточной угрозы для жизни и здоровья других лиц. Точной статистики о количестве избитых полицейскими участников протестов не существует, потому что жертвы часто выбирают не обращаться с жалобами. Но некоторая надежная информация о масштабе проблемы все-таки есть. В одном из своих докладов Международная правозащитная группа «Агора» зафиксировала более десяти случаев незаконных избиений участников массовых акций полицейскими с 2014 по 2018 год. Количество пострадавших иногда исчислялось десятками человек. Так, например, произошло на общероссийских митингах 5 мая 2018 года. Тогда среди незаконно избитых были журналисты, пенсионеры и несовершеннолетние. На самом же деле, пострадавших от незаконных насильственных действий полицейских на митингах намного больше.

Отчасти это вызвано спецификой полицейской экипировки, почти полностью силовой (каски, бронежилеты, и т.п., которые должны использоваться, раз уж они есть), отчасти – особенностями подготовки полиции. Сами сотрудники спецназа признают, что «полицейских перестали обучать тонкостям работы во время массовых акций, поэтому они начинают бить, задерживать и разгонять толпу…». Так происходит потому, что полицейских в основном готовят только к худшим сценариям вместо того, чтобы научить грамотно работать с толпой без применения силы.

Было бы наивно ожидать от протестующих исключительного порядка и законопослушания. К тому же часто на протест людей выводит то, что их проблемы не решаются, а их самих не слышат. А вот от правоохранительных органов, подготовленных по долгу службы работать в конфликтных ситуациях, мы вправе ждать четкого следования законам, выдержки и максимальной сдержанности. В конце концов, их должны тренировать именно этому и обучать вести себя таким образом, чтобы не создавать еще большую угрозу жизни и здоровью людей, не эскалировать конфликт и не провоцировать беспорядки.

Любое применение силы должно быть четко обоснованным, минимально допустимым и пропорциональным угрозе, которую оно предотвращает. Конечно, в данном случае имеется ввиду угроза жизни и здоровью иных лиц, а не абстрактно понимаемому «общественному порядку». К сожалению, как отмечают многие ученые-полицеисты, подготовка российской полиции (а с 2016 года — и Росгвардии) «изначально сводится к применению силы», зачастую совершенно неизбирательным образом. (См., например, доклад Международной экспертной комиссии по событиям 6 мая 2012 года на Болотной площади, раздел VII и приложения 6-8).

Если проанализировать списки задержанных  (а часто в связи с этим и избитых) участников публичных мероприятиях (например, те, что регулярно ведет ОВД-инфо), то среди них можно обнаружить людей, которые не применяли никакого насилия, не участвовали в противоправных действиях, и чья вина никак не доказана. Нередко жестко задерживают и тех, кто просто проходил мимо и попал под горячую руку. Доказать неправомерность задержания в российских судах чаще всего невозможно, а вот Европейский суд по правам человека и Комитет по правам человека в рамках ООН неоднократно обращали внимание на подобные случаи.

Увы, на практике даже развитые демократии не справляются с обеспечением и защитой права на мирный протест. Полиции и правительства многих стран часто воспринимают мирные собрания недовольных граждан как угрозу безопасности и общественному порядку и стараются избежать протестов любыми способами. Конечно, глубина этой проблемы сильно разнится от страны к стране. Например, Канада и Великобритания намного лучше справляются с предотвращением полицейского насилия во время массовых акций, чем Россия или США.

Человек, незаконно избитый сотрудником полиции, может всегда написать заявление и потребовать разбирательства. Однако на практике жертвы редко делают это. Пострадавший часто не знает, какой именно сотрудник полиции нарушил закон, потому что последний был в затемненной каске и без личного номера. Подать заявление в такой ситуации означает раскрыть свою личность в условиях, когда полицейский останется анонимным. Многие выбирают этого не делать, потому что сами рискуют стать жертвой преследования. Любой задокументированный контакт с полицейским на митинге, тем более с анонимом, может обернуться обвинением в нападении на сотрудника полиции. К сожалению, как в России, так и во многих других странах, включая довольно благополучные демократии, наличие правильных законов не гарантирует защиты граждан и их прав.

Сотрудники полиции, несущие службу в общественных местах, действительно обязаны по закону носить нагрудные знаки, позволяющие их идентифицировать. Однако на митингах эта норма часто не выполняется. Металлический предмет с острыми гранями на груди – вещь травмоопасная, как для протестующих, так и для самих полицейских. Поэтому чаще всего нагрудный знак прячется под бронежилет, либо вообще снимается.

Кроме того, на акциях работают также военнослужащие войск национальной гвардии (“росгвардейцы”), выполняющие аналогичные функции. Часто они не имеют никакой видимой идентификации и при этом одеты в форму, которая практически неотличима от полицейской. Это добавляет ещё больше запутанности и неопределённости.

Мы считаем, что для массовых акций требуется принципиально другое решение, чем принятый при обычном патрулировании нагрудный знак. Даже если представить, что нагрудный знак будет всегда на виду, это опасно и довольно бессмысленно, потому что мелко написанный личный номер не разглядеть ни при личном контакте, ни на видео или фото.

Крупный и яркий личный номер на каске или форме полицейского будет всегда легко различим на видео или фото. Да и сам участник протеста наверняка запомнит крупные цифры на форме избившего или задержавшего его или ее человека (поэтому желательно, чтобы номер наносился спереди или сбоку, но не на спине или затылке).

Такая практика принесет две конкретные выгоды. Во-первых, пострадавшим от незаконного насилия со стороны полиции или Росгвардии будет легче добиться справедливости, потому что сотрудника, нарушившего закон, намного легче будет опознать. Во-вторых, сами полицейские будут осознавать, что за каждое свое действие во время массовых акций они отвечают лично. Это намного уменьшит распространенное сегодня среди полицейских и росгвардейцев чувство безнаказанности.

Да, есть. Во время массовых акций полицейские многих стран носят на форме или шлемах крупные и яркие номера для того, чтобы их легче было узнать в толпе. Это происходит в Германии, Великобритании, Венгрии и некоторых других странах. Итальянские правозащитники прямо сейчас ведут кампанию за то, чтобы на защитном снаряжении их полицейских тоже появились личные номера. Во многих случаях решение обязать полицию носить яркие номера во время массовых акций было принято под давлением общества после случаев крупных столкновений протестующих с полицией. В Германии большое влияние оказал Саммит Большой двадцатки в Гамбурге. В Венгрии – Будапештские беспорядки 2006-го года.

Такая практика действительно даёт свои результаты. Достоверно известно, что проблемы с идентификацией полицейских во время массовых акций снижают раскрываемость преступлений, связанных с полицейским насилием. Исследование Свободного университета Берлина показало, что в 2008-м году в Германии около 30% дел о полицейском насилии не доводились до стадии предъявления обвинений, потому что личность подозреваемых невозможно было установить. С тех пор во многих землях Германии полицию обязали носить личные номера на форме, и признаков, что это требование где-то отменят, нет, несмотря на усилия крайне правых партий вернуть полицейским их анонимность.

В 2011 году представители Профсоюза полицейских Германии выступили с критикой инициативы обязать полицейских носить легко различимые личные номера и фамилии на форме. Свой протест они объясняли тем, что профессия полицейского и так опасна и тяжела, а публичность их личных данных добавит риска и поставит под угрозу их собственную безопасность, а также безопасность их родственников и друзей. После общественного обсуждения берлинская полиция всё же ввела обязательную идентификацию полицейских, назвав эту практику частью сервиса для своих клиентов – жителей Берлина. Это решение было принято отчасти в силу того, что расследования многих дел, связанных с полицейским насилием, тормозились из-за проблем с идентификацией.

Конечно, опасения берлинских полицейских в основном касались публичной демонстрации их фамилий. В России информация о соответствии фамилий личным номерам не находится в открытом доступе и может быть запрошена только в тех случаях, когда есть подозрение, что сотрудник нарушил закон. По нашему мнению, публичная демонстрация фамилий необязательна, а значит, «Правопорядковый номер» не нарушает прав полицейских и гарантирует сохранность их личных данных.

Для того, чтобы воплотить нашу инициативу в жизнь не требуется менять законы. «Правопорядковый номер» нацелен как раз на то, чтобы исполнить закон, в ситуациях, когда существующие нормы обязательной идентификации не работают. Так происходит на массовых акциях, где полицейские часто не могут носить нагрудный знак. Согласия и простого приказа руководителей полиции и Росгвардии достаточно для того, чтобы запустить процесс. Однако такой приказ маловероятен без широкого общественного резонанса, большого количества подписей неравнодушных людей и внимания СМИ. Именно поэтому мы призываем всех подписать петицию и рассказать об инициативе родственникам и друзьям.

Сложно назвать точную сумму без внимательного подсчёта. К тому же выбор конкретного способа нанесения номеров зависит от особенностей полицейской экипировки. Можно использовать специальные шевроны, наклейки, липучки или даже краску. Нам кажется, что самым дешевым и надежным методом нанесения номеров, является метод, используемый валлийской полицией. В восьмой главе своей рабочей инструкции о форме и внешнем виде полицейского они предлагают использовать специальные водостойкие отражающие наклейки на шлем.

То есть, стоимость реализации этой инициативы не превысит суммы, необходимой для покупки каждому полицейскому, работающему на митингах, по паре простых наклеек. Есть лишь несколько дополнительных условий. Эти наклейки должны легко наноситься и сниматься, не оставляя следов на поверхности, и не должны химически повреждать материал, из которого сделан сам шлем. Если для удаления номера требуется растворитель, то он также не должен вступать в химическую реакцию с материалом внешней поверхности шлема, чтобы не уменьшать его прочность и не менять внешний вид.

Однако, в отличие от валлийских полицейских, которые наносят номера на заднюю часть шлема, мы считаем, что в российской инструкции необходимо прописать, что номера должны наноситься спереди или сбоку, как предлагает итальянский офис Amnesty International. Предположительно, так их легче будет увидеть на фото или видео.

Конечно, полностью проблему незаконного насилия и безнаказанности полицейских и росгвардейцев это не решит. Насколько нам известно, с 2011 года, когда рассматривалось дело «жемчужного прапорщика», громкие уголовные дела о применении насилия на митингах возбуждались исключительно в отношении протестующих! Так происходит, несмотря на все зафиксированные случаи явно непропорционального и необоснованного насилия со стороны полицейских. Это вопиющий правовой дисбаланс, который необходимо исправить.

Поэтому нам кажется, что общество вправе ставить перед властью вопросы. Какие меры предпринимаются, чтобы изменить ситуацию? Почему полицейских на митингах бывает невозможно опознать? Как можно облегчить их идентификацию? Кроме того, общество может и должно выступать с предложениями. Запуская кампанию «Правопорядковый номер», мы предлагаем сделать конкретный шаг в правильном направлении. Мы знаем, что общественная дискуссия на эту тему давно назрела. Мы надеемся, что наша петиция и сопутствующая ей кампания эту дискуссию запустят и тем самым приблизят изменения.